В сложившемся с советских времен традиционном понимании частник – это исчадие звериного оскала капитализма. И это понятно: кооператоры перестроечной поры стали именем нарицательным.
Однако если вспомнить, они появились не на пустом месте. Прежде существовали цеховики, преследуемые государством, но полезные для общества: во времена всеобщего дефицита они кормили, обували, одевали страну, которой недодавала социалистическая система распределения. В отличие от кооператоров они действовали тихо, не напоказ. А когда преследование по закону прекратилось, они вышли из тени, уже не тая свое богатство и благополучие.
Частники изначально противопоставлялись государственным (и муниципальным) организациям. Но вот ушли в безвозвратное прошлое государственные магазины. Резко сократилось число государственных фабрик и заводов. Аптеки тоже стали частными.
Зато стали множиться всевозможные учреждения при органах государственной власти и местного самоуправления. Эти учреждения стали заниматься такой же торговой деятельностью по легальному отъему денежных средств – либо у граждан (всевозможные «платные» услуги), либо у тех же частников (консультирование в лицензионной процедуре и сертификация), либо у государства (сертификация для учреждений социальной сферы).
Мимикрировали и частники. Вместо кооператоров и индивидуальных частных предприятий, особенно с изменением законодательства, стали появляться «новые частники», в уже более респектабельных одеждах: ООО (общества с ограниченной ответственностью), ЗАО (закрытые акционерные общества) и ОАО (открытые акционерные общества). Кооперативы, как и некорпоративные формы предпринимательства (предприниматель без образования юридического лица – ПБОЮЛ), сохранились, но уже в следовых количествах.
Более того, в этой социальной мимикрии частники стали податливы для указаний малограмотных чиновников, и легко вывешивали на входе таблички, где помимо их названия и графика работы гордо звучало название муниципалитета как – не больше и не меньше – «вышестоящая организация». От всего этого, разумеется, меньше частниками они не стали, но зато вид…!
Такое положение дел, одинаково характерное для промышленности, торговли, строительства и медицины, требует ясного понимания, во-первых, кто такой частник; во-вторых, чем частник отличается от государственных (и муниципальных) организаций; в-третьих, зачем частник нужен обществу и государству и в чем состоят и как складываются отношения между государством и частником.
Частник – это, во-первых, товаропроизводитель. Он осуществляет деятельность с результатом в товарной форме, т.е. реализует потребителям товары, работы, услуги. Такая деятельность является предпринимательской
(п.1 ст.2 ГК РФ) постольку, поскольку осуществляется самостоятельно и на свой риск лицами, зарегистрированными в соответствующем качестве в установленном законом порядке, и направлена на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг.
Товаропроизводитель производит товар не для целей собственного потребления, а для возмездной передачи другим, т.е. товарообмена. Товарообмен состоит в том, что из собственности товаропроизводителя как продавца товар переходит в собственность покупателя. Тем самым цель производства товаров состоит в том, чтобы их продать.
Но товаропроизводителей много, как много и потребителей товара. Спросом пользуется лучший из предлагаемых товаров в соотношении цены и качества. За объективно или субъективно лучший товар потребители голосуют своим кошельком. Это порождает конкуренцию между товаропроизводителями за то, чтобы их товар был признан потребителями лучшим. Товаропроизводитель – это участник конкурентного товарообмена, в котором товар продается не потому, что он произведен, а потому, что он – покупается. Отсюда участие товаропроизводителя в товарообмене построено не на том, чтобы продавать то, что производится, а производить то, что покупается.
Во-вторых, частник – это лицо, зарегистрированное в качестве товаропроизводителя (ст.ст. 23, 51 ГК РФ), а отдельными видами деятельности, перечень которых определяется законом, он может заниматься только на основании специального разрешения (лицензии) (п.1 ст.49 ГК РФ). Не относятся к товаропроизводителям не имеющие регистрационного и разрешительного статуса или нарушающие его и любые иные, не соответствующие этому статусу, лица, а также наемные работники и т.д.
В-третьих, частник – это товаропроизводитель, основанный на собственном имуществе. Те средства, которые он ради размещения в хозяйственном обороте обособляет от остального имущества, принадлежат ему на праве собственности – каждому из тех, кто на это решился, будь то ПБОЮЛ или учредители (участники) ООО, ЗАО, ОАО и т.д., в которых из этих средств формируется уставный (паевой, складочный) капитал. Эти средства обособляются, либо оставаясь в прежней принадлежности (ПБОЮЛ), либо меняя принадлежность и переходя в собственность корпоративных товаропроизводителей – ООО, ЗАО, ОАО и т.д. Более того, таким же частником являются естественные монополисты – такие как РАО ЕЭС, РАО Газпром, РАО РЖД: имущество, на котором они основаны, переходит в их собственность, даже если государство является единственным или одним из учредителей (участников), передавшим им это имущество из казны.
И в товарообмене частник участвует, отвечая своим собственным имуществом. Неэффективное хозяйствование, долги по налогам и перед контрагентами по договорам, возникновение внедоговорных и иных (ст.64 ГК РФ) обязательств покрывается за счет этого имущества.
В финансировании своей деятельности частник предоставлен сам себе. У него нет иных, тем более гарантированных, поступлений, кроме как доходы от продажи производимой продукции, товара. От того, чем, как и насколько он привлечет платежеспособных потребителей, зависит то, способен ли он оправдать свои расходы, в том числе в счет будущих периодов.
Отличий частника от государственных (муниципальных) организаций несколько.
Во-первых, частники являются товаропроизводителями в отличие от бюджетных учреждений социальной сферы вообще и здравоохранения в частности. Это обусловлено тем, что финансирование этих учреждений как основанных не на собственном, а на государственном или муниципальном имуществе, происходит в порядке распределения денежных средств в пределах единой имущественной принадлежности. Государство (муниципальные образования) платит как заказчик тем организациям, которые, выступая на противоположной стороне договора как исполнители медицинских услуг, ему же и принадлежат. Тем самым товарообмена с переходом права собственности на обмениваемые ценности не происходит – и товар, и его оплата остаются в одной и той же принадлежности.
Во-вторых, частник как исполнитель медицинских услуг ориентирован на потребителя, который является единственным источником оплаты товара, даже если ее производят третьи лица в его пользу. Для государственных и муниципальных учреждений здравоохранения получатель медицинских услуг является не более чем учетной единицей получения денежных средств из государственной казны: он находится вне механизма оплаты оказываемых ему медицинских услуг. Здравоохранением охватывается не оказание медицинских услуг, а их оплачиваемость. Отсюда всевозможные злоупотребления, связанные с отказами в оказании тех медицинских услуг, которые в силу порочности платежных механизмов не оплачиваются там и так, как оплачиваются в других местах (например, иногородним и т.д.).
В-третьих, частник как собственник отвечает всем своим имуществом по всем своим обязательствам. Учреждения здравоохранения отвечают по своим обязательствам только находящимися в их распоряжении денежными средствами (п.2 ст.120 ГК РФ). При их недостаточности субсидиарную (дополнительную) ответственность по их обязательствам несет собственник соответствующего имущества (государство или муниципальное образование). Отсюда учреждения здравоохранения безразличны к результатам своего труда, если публичный собственник и долги их покроет, и обеспечит денежными средствами в счет будущих периодов.
В-четвертых, частник объективно находится в пространстве свободы создания продукта, поскольку определение медицинской услуги происходит из договора. Частник волен придавать медицинским услугам разные товарные свойства, по-разному конструировать ее объем и содержание, даже если этого не делает. В учреждениях здравоохранения продуктовая линейка скудна и неизменна (койко-день, посещение, обследование) постольку, поскольку определена нормативно.
В-пятых, частник строит свои расходы по доходам. Для него все медицинские услуги – «платные» (поскольку бесплатных услуг не существует в природе, если это – объекты гражданских прав, находящиеся в обороте – ст.128 ГК РФ). На их оплате он зарабатывает, и чем больше заработанная сумма, тем больше у него возможностей удовлетворить свои нужды. Он заинтересован в привлечении все большего числа платежеспособных потребителей и несет ради этого дополнительные расходы на маркетинг. И его маржа – это превышение доходов над расходами. Ее он обращает, по общему правилу, на воспроизводство. Маржа обеспечивает рентабельность частника, за счет чего он может расширять производство: с ростом потока обращающихся увеличиваются производственные мощности. В учреждениях здравоохранения доходами можно считать только оплату «платных» медицинских услуг, поскольку это – единственный вариант их участия в товарообмене, в процессе которого происходит обмен ценностями не единой имущественной принадлежности. При этом учреждения здравоохранения не заинтересованы в маркетинге, который обеспечит привлечение все большей численности потребителей и возможность расширения производства. Поступления в учреждения здравоохранения в порядке обязательного медицинского страхования происходят без смены имущественной принадлежности, когда средства государственной казны, аккумулированные во внебюджетных фондах, через посредническую цепь страховых медицинских организаций поступают в бюджетные учреждения здравоохранения той же имущественной принадлежности. Учреждения здравоохранения – не зарабатывают, но лишь получают. Поступления в учреждения здравоохранения от оплаты медицинских услуг в порядке обязательного медицинского страхования – это не доходы в товарообменном значении. Прямые поступления из бюджета от собственника тем более доходами учреждений здравоохранения не являются.
В-шестых, частник так осуществляет распределение заработанных средств, как того требуют нужды производства и обязательства перед стейкхолдерами. В учреждениях здравоохранения любые поступления (в том числе доходы от «платных» услуг) подвергаются предписанному, нормативному распределению.
В-седьмых, частник находится в условиях рыночного ценообразования, а потому – необходимости постоянного лавирования между спросом и предложением. Частник предоставлен сам себе в установлении цен на продукцию и в определении способов ее оплаты. В учреждениях здравоохранения цены нормативно определены.
В-восьмых, частник осуществляет свою деятельность в условиях – пусть и незрелой – конкуренции. Его функция – производить то, что покупается, даже если он этого не делает. Частник следует экономическим приоритетам. Учреждения здравоохранения находятся вне любой конкуренции, поскольку «приписаны» к участкам. И продают то, что производят, будучи совершенно безразличны к тому, нужен пациенту именно этот товар или иной. Их
приоритеты – не конъюнктура рынка, а лишь соответствие нормативным требованиям.
Наконец, в-девятых, частник в своей деятельности подчиняется только правовым установлениям, даже если с ними не знаком. Учреждения здравоохранения подчиняются отраслевому медицинскому ведомству по уровням (федеральному, региональным и муниципальным) принадлежности их имущества. Они безразличны к положениям закона постольку, поскольку следование нормативным предписаниям, почти избавляет их от ответственности (кроме разве что причинения вреда личности потребителей), поскольку требует либо признания недействительным акта установившего их государственного органа или органа местного самоуправления, либо неприменения судом акта такого государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону (ст.12 ГК РФ), но никак не возникновение ответственности их исполнителя.
Таким образом, в отличие от частников учреждения здравоохранения не являются товаропроизводителями; ориентированы лишь на оплату медицинских услуг, а не на удовлетворение нужд потребителя; не отвечают по своим обязательствам всем своим имуществом и порождают дополнительную ответственность по ним собственника имущества; получают средства для последующего распределения, а не зарабатывают их; подчиняются ведомственным нормативам определения медицинских услуг и цен на них, а также распределения любых поступлений; находятся вне конкуренции и в следовании ведомственным нормативам почти свободны от правовой ответственности.
В целом это демонстрирует не столько отличия от частников, сколько обстоятельства, в силу которых учреждения здравоохранения не являются полноценными участниками экономических отношений и воспроизводят убытки для собственника, не будучи способны воспроизводить доходы для себя. И, напротив, очевидны те непреложные истины, при которых единственно возможно оплачивать определенность товара, а не вкладывать средства в идеологическую фикцию возврата нетоварной сторицей.
Ведь и государство за это время подверглось определенным изменениям. Не случайно возникло обязательное медицинское страхование – стало невозможно нетоварное содержание тех бюджетных организаций, результат деятельности которых имеет форму товара и которые не относятся к числу государственных и муниципальных органов, результат деятельности которых товарной формы иметь не может. Однако, слепо копируя иностранный образец платежных институтов, вне зависимости, подходит он или не подходит для отечественных реалий, государство не озаботилось заодно позаимствовать и зарубежный образец института товаропроизводителей в здравоохранении (ведь за границей все товаропроизводители основаны исключительно на собственном имуществе, и потому возможен товарообмен).
Обязательное медицинское страхование в отечественном варианте лишено страхового содержания. Вместо страхового покрытия застрахованному
(именно он в пределах такого покрытия за рубежом становится распорядителем платежей, обращаясь в медицинские организации по своему усмотрению в рамках страховой сети) по факту наступления страхового случая, который должен обладать признаками случайности и вероятности, в России страховыми медицинскими организациями производится прямая оплата по факту обращения потребителя в учреждения здравоохранения.
В результате получились малопригодный в отечественном варианте институт обязательного медицинского страхования полу-зарубежного образца и ни в коей мере ему не конгруэнтный советский институт бюджетных учреждений здравоохранения.
Однако понимания подобного несоответствия государству оказалось недостаточно. В планах – реформирование здравоохранения (включая и институт бюджетных учреждений здравоохранения) через модернизацию института обязательного медицинского страхования. Иными словами, предполагается, что в здравоохранении платежный институт по одну сторону договорных отношений должен в корне извести пороки другой стороны этих отношений. Или еще нагляднее: модернизация института недо-страхования должна привести к избавлению института недо-товаропроизводителей от присущих ему пороков.
Потому и возникает вопрос, нужен ли товаропроизводитель в социальной сфере, что государство всячески избегает отвечать на него положительно. Разумеется, это – не злой умысел. Это – по традиционному принципу «Бери, что дают» – просто свидетельство отсутствия политической воли нормализовать ситуацию в здравоохранении в интересах общества и преследования цели ее изменить в интересах самого государства. С этих позиций оплачивать товарную определенность независимым товаропроизводителям хуже, чем держать медицинские организации на поводке, давать им то, что государство в качестве плательщика считает нужным, а не то, что им необходимо для развития производства, и т.д. Повод – стремление к экономии средств казны. Истинная причина – архаичное желание «держать и не пущать» и неспособность к финансовому менеджменту, к управлению финансовыми средствами так, чтобы их хватало товаропроизводителю для удовлетворения нужд потребителя и обеспечения своей рентабельности.
Складывается конфликт интересов государства и общества. Обществу уже важно, чтобы в счет налогов каждый из его членов реально мог получать медицинские услуги бесплатно для себя, но не безвозмездно для их исполнителей. Государству все еще важно иметь зависимые медицинские организации, держать их на зависимых ценах на продукцию и поставлять потребителей в зависимость от своих отношений с медицинскими организациями.
Обществу безразлично, будут ли его членам оказывать оплачиваемые государством медицинские услуги учреждения здравоохранения или частники. Важно, чтобы эти услуги обладали той полезностью для потребителя, которая способна удовлетворить его нужды. Важно, чтобы
потребитель мог бесплатно получить такие услуги в любой медицинской организации всюду на территории страны. Важно, чтобы он мог получать эти услуги всегда, на протяжении всей жизни тогда, когда возникает в них необходимость.
Государству не нужен частник в социальной сфере. До настоящего времени рынок в социальной сфере для государства прозрачен, оно хочет его не замечать. Не случайно до сих пор этот рынок государством никак специально не регулируется, хотя обладает чрезвычайной специфичностью в сравнении с другими рынками.
Во-первых, на рынке в социальной сфере результат экономической деятельности товаропроизводителей преобразуется в социальный результат (индивидуальное и общественное здоровье). Это означает, что товаропроизводители в социальной сфере участвуют в создании социального результата не только опосредованно через налоги, как товаропроизводители в других сферах экономической деятельности, а прямо, непосредственно своим делом.
Во-вторых, рынок в социальной сфере, так или иначе, касается качества жизни отдельных граждан и общества в целом. В здравоохранении товарная деятельность складывается исключительно по поводу здоровья как основного элемента качества жизни.
В-третьих, рынок в социальной сфере представлен малым предпринимательством за нерентабельностью более крупного. Если в учреждениях здравоохранения штаты численностью, как правило, 0,5-1,0 тыс. человек и более (по крайней мере, в городах), то штаты частников обычно не превышают 100 человек, а в редких более крупных организациях, очевидно, задействованы механизмы дополнительных финансовых вливаний извне.
При этом рынок в социальной сфере является не просто инновационным, а обновляющимся в ресурсах опережающими темпами по сравнению с другими рынками. Аппаратура и оборудование морально устаревают практически сразу после приобретения. Бесконечно появляются новые технологии. Цена на инновации чрезмерна для товаропроизводителя в социальной сфере.
Кроме того, товаропроизводители в социальной сфере в форме малого предпринимательства, по общему правилу, размещаются на условиях аренды, редко имея помещения в собственности. Существующие лицензионные условия и требования поставляют их в зависимость от усмотрения арендодателя, свободного так повысить арендную плату, что ничего не остается делать, кроме ликвидации.
Недоучет государством специфики рынка в социальной сфере дорого обходится обществу.
Во-первых, бесплатное здравоохранение на деле давно стало платным. Работники учреждений здравоохранения оказывают медицинскую помощь фактически исключительно за мзду – будь то в порядке «платных» или оплаченных из государственной казны услуг.
Во-вторых, гражданин в любом случае платит второй раз за то, что в первом оплачено им как налогоплательщиком и гарантировано государством, а к частнику он обращается не потому, что хочет потратить больше денег, а потому, что нужного недодает бесплатное здравоохранение.
В-третьих, прибегая к медицинским услугам частника, гражданин попадает на конвейер последовательного опустошения его кошелька, когда к тому, что ему действительно необходимо (если он это получает), пристраивается череда навязанных услуг (запрещается обусловливать приобретение одних товаров, работ, услуг обязательным приобретением иных товаров, работ, услуг; убытки, причиненные потребителю вследствие нарушения его права на свободный выбор товаров, работ, услуг, возмещаются продавцом или исполнителем в полном объеме – п.2 ст.16 Закона о защите прав потребителей). Там, где проводят диагностику и лечение, обязательно находят то, что надо лечить (например, инфекции, предающиеся половым путем). А в тех случаях, когда то, что надо лечить, объективно не обнаруживается, находят обоснование, почему все-таки лечиться нужно – долго и дорого (например, ставить коронки на здоровые зубы).
В-четвертых, в стремлении к доходам работников учреждений здравоохранения гражданин становится заложником их произвола. Так, результаты обследований, выполненных в частных медицинских организациях, в учреждениях здравоохранения не принимаются, и гражданину, раз уже оплатившему их, приходится в порядке «платных» услуг проходить обследование повторно в тех учреждениях здравоохранения, результаты которых принимаются. Тем самым гражданин понуждается платить за одно и то же трижды: в качестве налогов за бесплатное здравоохранение, в порядке оплаты услуг частника и в порядке оплаты «платных» услуг учреждения здравоохранения.
В-пятых, на гражданина ложится вся тяжесть себестоимости производства медицинских услуг. Помимо затрат на воспроизводство, это и налоги, и арендная плата, и затраты на лицензирование и выполнение связанных с этим требований и условий (во многом непродуманных и чрезмерных), но это и прямые, и опосредованные через всевозможные фикции (например, учреждения лицензионного и иже с этим консалтинга) взятки. На гражданина неизбежно перекладывается любое бремя товаропроизводителя, которое имеет денежное выражение.
Таким образом, в настоящее время общество в социальной сфере вообще и в здравоохранении в частности прямо пропорционально оплачивает неэффективность государства.
Государство имеет три основных рычага влияния на товаропроизводителей в социальной сфере в интересах общества: правовое регулирование их деятельности и надзор за ее осуществлением, налогообложение и финансирование их деятельности за счет средств казны.
Правовое регулирование деятельности товаропроизводителей в интересах общества состоит в создании ясных и понятных правил взвешенности,
равновесия, баланса интересов участников экономических отношений в социальной сфере с учетом ее специфики. В настоящее время специфика экономической деятельности в социальной сфере в законодательстве никак не отражена. В отсутствие специального законодательства товаропроизводители в социальной сфере находятся в сфере действия общего законодательства, не учитывающего специфики их деятельности, из-за чего нарушается равновесие их отношений с потребителями. Вместо того чтобы регулировать экономические отношения в социальной сфере, существующее специальное законодательство (Основы законодательства об охране здоровья граждан) посвящено регулированию, по существу, внутриведомственных и профессиональных отношений, не соответствуя при этом изменяющимся реалиям в здравоохранении, в том числе и в интересах государства.
Надзор за деятельностью товаропроизводителей в социальной сфере в интересах общества должен заключаться в создании препятствий для тех, кто своей деятельностью наносит ущерб гражданам. Надзор в интересах общества должен решать вопрос безопасности медицинской деятельности. Вместо этого в существующем виде надзор в здравоохранении становится все более тотальным и все менее объяснимым не то, что интересами общества, но хотя бы – интересами государства (1).
Налогообложение товаропроизводителей в социальной сфере в интересах общества сводится к такой дифференциации их деятельности от деятельности в производственной сфере, которая за счет более низких налогов позволит товаропроизводителям снижать цены на оказываемые гражданам медицинские услуги (2).
Финансирование деятельности товаропроизводителей в социальной сфере в интересах общества за счет средств казны в настоящее время не осуществляется. За счет средств государственной казны финансируются органы управления здравоохранением и учреждения здравоохранения, товаропроизводителями не являющиеся.
Таким образом, государство не использует рычаги влияния на товаропроизводителей в социальной сфере в интересах общества. Более того, государство непоследовательно в том, чтобы использовать такие рычаги в своих интересах. А используемые государством альтернативные бюджетно-административные рычаги безуспешной реанимации института учреждений здравоохранения с очевидностью демонстрируют свою предельную несостоятельность.
Поэтому с такой же очевидностью ясно, что хотя государству в социальной сфере частник не нужен, но без него оно не в состоянии переломить ситуацию в социальной сфере и сделать ее работоспособной, хотя бы в своих интересах, если не в интересах общества.
Отсюда возникает вопрос, какой частник нужен государству. Ответ на этот вопрос способен обнаружить решение, единое равно в интересах государства и общества.
Во-первых, частник в социальной сфере должен быть ориентирован на созидательное использование прибыли именно в социальной сфере. Утечка
прибыли из социальной сферы в качестве дивидендов учредителям (участникам) ООО, ЗАО и т.д. – не в интересах государства и общества. Капитал в социальной сфере должен воспроизводиться, преумножая происходящий от этого социальный эффект.
Во-вторых, частник в социальной сфере должен быть стабилен. Если ООО, ЗАО и т.д. способны в любой момент в случае изменения рыночной конъюнктуры свернуть деятельность в социальной сфере и начать ее в любой другой, то это – не в интересах государства и общества, поскольку также приводит к утечке капиталов из социальной сферы. Стабильность нахождения в социальной сфере, кроме того, важна также и с точки зрения возможной ответственности по обязательствам. Не секрет, что в настоящее время многие ООО, ЗАО и т.д. при возникновении такой ответственности успевают ликвидироваться прежде, чем она им будет вменена.
В-третьих, частник в социальной сфере должен быть чуток к нуждам общества – не с точки зрения исключительно сиюминутно-большой прибыли, на что ориентированы нынешние ООО, ЗАО и т.д. (именно отсюда происходит «раскрутка» потребителя на навязанные услуги), а с точки зрения ее увеличения на обороте: «лучше сорок раз по разу, чем ни разу сорок раз».
В-четвертых, частник в социальной сфере должен быть реалистичен в отношении к оплате государством предоставлений в пользу граждан – опять же с точки зрения обеспечения рентабельности на обороте, а не с точки зрения исключительно сиюминутно-большой прибыли, на что ориентированы нынешние ООО, ЗАО и т.д.
В-пятых, частник в социальной сфере должен быть ориентирован на нужды персонала. В ООО, ЗАО и т.д. на воспроизводство обращается маржа за вычетом дивидендов, представленных прибылью. Интересы персонала (не только зарплата и социальный пакет, но и необходимость повышения квалификации и т.д.) в таких условиях удовлетворяются по остаточному принципу (именно отсюда и «серые» выплаты зарплаты в конвертах). Более того, в случае возникновения у частника долговых обязательств перед третьими лицами, если к этому причастны конкретные работники, именно они покрывают такой долг, если хотят сохранить рабочее место.
Очевидно, что это – не портрет зависимых медицинских организаций, породу которых все еще рассчитывает вывести государство. Очевидно также, что это – и не портрет ООО, ЗАО и т.д. Это – альтернатива тем и другим. Это независимый частный товаропроизводитель, обращающий прибыль на воспроизводство, включая повышение зарплаты персоналу, оплату социального пакета, повышения квалификации и пр., обладающий инстинктом самосохранения и позиционирующийся исключительно в социальной сфере. Это – портрет некоммерческой организации.
К числу частников традиционно относят только коммерческие организации, хотя некоммерческие организации также являются частными, основанными на собственном имуществе.
Некоммерческие организации могут создаваться в форме общественных или религиозных организаций (объединений), некоммерческих партнерств,
учреждений, автономных некоммерческих организаций, социальных, благотворительных и иных фондов, ассоциаций и союзов, а также в других формах, предусмотренных федеральными законами (п.3 ст.50 ГК РФ, п.3 ст.2 Закона о некоммерческих организациях).
Некоммерческая организация считается созданной как юридическое лицо с момента ее государственной регистрации в установленном законом порядке, имеет в собственности или в оперативном управлении обособленное имущество, отвечает (за исключением учреждений) по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде (п.1 ст.3 того же Закона). Единственной организационно-правовой формой некоммерческой организации, основанной на несобственном имуществе (на праве оперативного управления на имущество собственника), является учреждение. Все остальные некоммерческие организации основаны на собственном имуществе.
Некоммерческой является организация, не имеющая извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности и не распределяющая полученную прибыль между участниками (п.1 ст.2 того же Закона)1. В формулировке закона имеется в виду бухгалтерское значение прибыли – той денежной суммы, которая в коммерческих организациях обращается на распределение между учредителями (участниками). В экономическом значении прибыль извлекают любые (и коммерческие, и некоммерческие) организации, осуществляющие предпринимательскую деятельность, как превышение доходов над расходами. Но если в коммерческих организациях ее часть обособляется в качестве прибыли в бухгалтерском значении, то в некоммерческих организациях такого не происходит, и вся прибыль в экономическом значении обращается только на реинвестирование осуществляемой деятельности.
1 за исключением потребительского кооператива: доходы, полученные потребительским кооперативом от предпринимательской деятельности, осуществляемой кооперативом в соответствии с законом и уставом, распределяются между его членами (п.5 ст.116 ГК РФ).
Если коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом, могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом (п.1 ст.49 ГК РФ), то некоммерческие организации могут осуществлять предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых они созданы, и соответствующую этим целям (п.3 ст.50 ГК РФ). Иными словами, обладая такой ограниченной (специальной) правоспособностью, некоммерческие организации, создаваемые для деятельности в социальной сфере, связаны ею исключительно с этой сферой, поскольку для них деятельность в любой другой сфере возможна только через ликвидацию. Некоммерческие медицинские организации могут существовать только в сфере охраны здоровья.
Именно возможность позиционироваться только в этой сфере делает некоммерческие медицинские организации максимально ориентированными на удовлетворение интересов общества в целом и отдельных его членов, равно пациентов и своих работников. Отношения с государством в качестве плательщика в пользу граждан частные некоммерческие медицинские организации способны выстраивать расчетливо, взвешенно и независимо, однако всегда – открыто и доказательно, поскольку не испытывают необходимости утаивать доходы и скрывать прибыль.
Таким образом, частные некоммерческие медицинские организации являются наиболее значимой альтернативой государственным и муниципальным учреждениям здравоохранения и частным коммерческим медицинским организациям. Это демонстрирует, что медицина должна быть частной, но отнюдь не обязательно – коммерческой.
Использованные источники:
1. Тихомиров А.В. Правовые аспекты государственного надзора в здравоохранении //Главный врач: хозяйство и право. – 2006. – № 4. – С.3-12.
2. Тихомиров А.В. Экономичность здравоохранения //Вестник новых медицинских технологий. – 2008. – № 1. – С.187-188.